Кому досталось наследство рудольфа нуриева

Кто предал рудольфа нуриева

В январе 1977 года в одной из ленинградских газет появилась крохотная заметка. В ней лаконично сообщалось о кончине народного артиста СССР, театра имени Кирова Юрия СОЛОВЬЕВА. Под некрологом значилось — «группа товарищей».

Скупая информация о смерти известного во всем мире артиста потрясла театральную общественность. В те времена в подобных случаях во всей центральной прессе публиковался официальный некролог с портретом усопшего. Текст давался за подписью членов Политбюро и видных деятелей культуры. А тут — куцая анонимка!

В свое время я попытался пролить свет на это загадочное дело и провел журналистское расследование. В результате мне удалось откопать поистине сенсационные факты, которые и вывели меня гениального танцовщика – РУДОЛЬФА НУРИЕВА…

Но прежде мне пришлось отправиться в Санкт-Петербург. Там я встретился с теми, кто хорошо знал и Рудольфа Нуриева и Юрия Соловьева.

— Еще в юности Нуриев иногда заходил к нам домой, — вспоминает один из близких друзей Рудольфа. — Мама кор­мила его обедом. Он учился с Соловьевым в одном классе хорео­графического училища. Позднее у них был общий педагог. Однажды во время белых ночей мы с Юрой пошли в общежитие к Нурие­ву. Разбудили его и стали уговари­вать погулять с нами.

Со слов свидетелей, уже тогда Рудольф отличался нестандартным поведением. Как выяснилось, Нуриев был страстно влюблен в Соловьева, но добиться своего никак не мог. И вот во время злополучной поездки труппы Большого театра в Париж в июне 1961 года, в состав которой включили и Рудольфа, кагэбэшники специально подселили Соловьева к Нуриеву.

Так вышло и на этот раз: когда Рудольф стал приставать к своему соседу насчет близости, Соловьев сразу же доложил об этом чекистам. У них появились все основания еще до окончания гастролей отправить Нуриева на Родину. Там суперзвезду мирового балета ожидала тюрьма, его собирались осудить по 121-й статье («Мужеложство») на 5 лет.

Соловьев очень переживал, когда Нуриев ос­тался в Париже. Естественно, Юрия после этого происшествия вызывали в соответствующие орга­ны, мол, не досмотрел. Ходил он туда, как он сам рассказывал, с узелочком. Все это его очень нервировало. Потом, Юрий, как бы оправдываясь перед своими товарищами, рассказывал, что лично пре­дупреждал Нуриева, чтобы тот не шлялся по гей-клубам.

После исчезновения Нуриева Юрий Соловьев заменил его на сцене и взял на себя весь его ре­пертуар. Как писали иностран­ные газеты, это был прекрасный дебют Со­ловьева на Западе. Юрий молниеносно стал сверхзвездой балетного мира.

Люди, хорошо знавшие Соловьева, утверждают, что все эти годы предательство не давало ему покоя. Близкий родственник артиста рассказал мне, что как-то вечером Юрий вместе с женой приехал к нему в гости. Соловьев выглядел очень уставшим и постаревшим. С ним творилось что-то не­понятное. Посиде­ли, поболтали.

Вскоре они уехали домой. А бу­квально через день Юрий позвонил ему и стал уговаривать поехать с ним на да­чу. Тот отказался, поскольку был понедель­ник, и нужно было выходить на работу. Соловьев продол­жал настаивать, но уговорить не смог, поэтому уехал один, а в четверг обещал вернуться на репетицию. Но.

О смерти Соловьева родственникам сообщил сосед по даче – его коллега, артист Кировского театра. Он решил навестить его, а когда во­шел в помещение, то увидел Юру лежа­щим на полу, а рядом — охотничье ружье. Это оружие ему подарил на день рождения военный-отставник, а вот патронов к нему не было. Случайно остались только две пульки.

Боеприпасы к своему оружию Соловьев искал даже во вре­мя зарубежных гастролей. Что произошло в тот день, никто до сих пор не знает. Возбудили уголовное дело. Родных вызвали на допрос. Они сообщили следователю только то, что в последние дни Юрия что-то мучало. Ему хотелось, как им показалось, с кем-то поговорить, об­легчить душу. Однако…

Последний в его жизни се­зон оказался особенно тяжелым. Сначала постановка балета «Икар», потом — 200-летие Большого театра. В Москве пришлось отработать семь спектаклей. Затем поездка в Японию. Просил дать ему отдохнуть, но вместо этого затеяли подготовку премьеры чудовищного с точки зрения хореографии спектакля — «Тиль Уленшпигель».

Здесь очень сложная в физическом отношении партия. Главного героя пытают, постоян­но дергают за руки и ноги. У Юры при та­кой нагрузке и больной спине мог сдвинуться позвонок, а в итоге — отнялись бы ноги. Ко всему проче­му балетмейстер оказался жестоким чело­веком. Юра уговаривал свою партнершу Иру Колпакову отказаться от этой поста­новки. Как назло, он повредил еще себе на ноге большой палец.

Последним выступлением для Юрия Соловьева стал балет «Ромео и Джульетта». По окончании представления он вышел за кулисы, а жена и говорит: «Юрочка, ну что ты так волновал­ся, все прошло прекрасно». Он отреагиро­вал на эту фразу очень зло: «Ты хотела, чтобы было что-то заметно?!» Через неде­лю танцовщика не стало. Рудольф Нуриев по данному поводу сказал, что это была лучшая в мире «Голубая птица».

Нуриев давно простил предателя, который сам себя и наказал. Он же умер от СПИДа в Париже ровно через 16 лет — 6 января 1993 года.

Рудольф Хаметович НУРИЕВ (НУРЕЕВ) родился 17 марта 1938 года около ст. Раздольная Иркутской области.

Танцевал в Уфим­ском театре и театре им. Кирова (Ленинград), Коро­левском балете (Лондон), «Гранд-Опера» (Париж).

Через год после бег­ства на Запад советский суд за изме­ну Родине заочно пригово­рил его к 7 годам лишения свободы с конфискацией имущества.

Купил за $ 40 милли­онов остров в Неаполи­танском заливе, а также 8 домов и квартир в раз­ных странах.

Имел сотни гомосек­суальных связей, в том числе с Фредди Меркьюри, Элтоном Джоном, Эриком Брюном (знаменитый тан­цовщик), по слухам — с Жаном Марэ.

В 1987 году ему разрешили приехать в Советский Союз, чтобы проститься с умирающей матерью.

Последний свой приют он обрел на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Джейн Хэрман, Джанет Этеридж, Дус Франсуа, Марика Безобразова, Уолас Поттс, Андре Ларкье, Роберт Трейси — все, кто был рядом с Нуреевым в последние месяцы жизни либо присутствовал при подписании завещаний, дали показания о том, что танцовщик абсолютно не утратил своих интеллектуальных способностей и что он никогда в жизни не дал бы согласия на то, чего не хотел.

С этого момента Нуриев решил стать танцовщиком. Он стал посещать школьный кружок народных танцев. Затем он занимался в Доме культуры у петербургской балерины Анны Удальцовой, находившейся в ссылке.

https://www.youtube.com/watch?v=l_rz-19U0YE

В пятнадцать лет Нуриев дебютировал в кордебалете на сцене Башкирского государственного театра оперы и балета, в 1954 году был принят в труппу театра.

Дальнейшая учеба в Ленинграде казалась невозможной, тем более, что отец запретил сыну ходить на занятия танцев под предлогом, что это препятствует школьным занятиям.

Кому досталось наследство рудольфа нуреева?

Его особняк «Дакота» с видом на Центральный парк Нью-Йорка был набит всевозможными редкостями, собранными Рудольфом. В этом особняке Рудольф прожил более десяти лет, там он принимал Марго Фонтейн, Леонарда Берстайна, Джерома Роббинса, Жаклин Кеннеди. Его дом был роскошно декорирован и обставлен.

В январе 1977 года в одной из ленинградских газет появилась крохотная заметка. В ней лаконично сообщалось о кончине народного артиста СССР, театра имени Кирова Юрия СОЛОВЬЕВА.

Под некрологом значилось — «группа товарищей».

Скупая информация о смерти известного во всем мире артиста потрясла театральную общественность. В те времена в подобных случаях во всей центральной прессе публиковался официальный некролог с портретом усопшего.

Текст давался за подписью членов Политбюро и видных деятелей культуры. А тут — куцая анонимка! По Москве и Ленинграду поползли нехорошие слухи.

Коллеги говорили об убийстве на почве ревности, а западные «радиоголоса» — будто Соловьев угорел в бане и тому подобное.

Нуриев был художественным руководителем Балета Парижской Оперы, где поставил несколько спектаклей из русской классики: «Лебединое озеро», «Спящую красавицу», «Баядерку», «Золушку» и «Ромео и Джульетту». Все эти спектакли до сих пор остаются в репертуаре Парижской Оперы.

Поскольку прямых наследников у Нуриева не оказалось, большая часть принадлежавших ему вещей после его смерти была распродана. Так, костюм графа Альберта («Жизель»), был куплен на аукционе «Кристи» в Нью-Йорке за $51570.

Деньги и слава пришли к Нуриеву быстро и помогли высвободиться его бешеному темпераменту. На западе он мог позволить себе любое поведение: ему многое прощали. Однажды он изловчился дать в один день интервью двум конкурирующим изданиям — Time и Newsweek. Оба хотели поместить о нем большие статьи-интервью.

Эти иски основывались на том, что адвокат Вайнштейн воспользовался болезненным состоянием звезды балета, его невменяемостью и неадекватностью, и составил завещание Нуриева практически в свою пользу.Позже к американскому иску подключилась вторая сестра Нуриева — Разида Евграфова, со своими сыновьями — Виктором и Юрием Евграфовыми, а также Альфия Рафикова-Ягудина — дочь его третьей сестры Лиллы. Однако на судебных слушаниях они ни разу не появились, и следили за этим делом из Казани и Уфы.

Семья Нуреевых за год до рождения Рудольфа. Суд продолжался четыре года, пока 26 июня 1998 года Федеральный суд Южного округа Нью-Йорка не признал законность завещания Нуриева. В судебном решении окружной судья Денни Чин указал: Рудольф Нуриев осмелился бросить вызов системе.

Диагностика показала наличие вируса в крови уже несколько лет.

deligentkname (deligent) wrote, 2018-03-17 22:18:00 deligentknamedeligent2018-03-17 22:18:00 Category: Автор – Ada_Peters. Это цитата этого сообщения

Марго, Анна, Фарида. 5 главных женщин в жизни Рудольфа Нуриева

» » Опубликовал: в 26.09.2019 к записи отключены 7 Просмотров Все дела, связанные со вступлением в наследство, достаточно непростые. Дело в том, что в юридической практике есть такое понятие, как очередность вступления в права наследования, которая имеет смысл только при наследовании в соответствие с законом.

Для начала необходимо понять, что же такое очередность при вступление в наследство.

рудольф нуреев

В разделе на вопрос Кто присвоил огромное наследство Рудольфа Нуреева после его смерти? заданный автором Ўлия Медведева лучший ответ это Французский балетоман Шарль Бертран сказал в интервью: «Все свое огромное состояние Нуреев завещал специальным фондам, которые должны были еще и школу балетную открыть, и стипендии выплачивать талантливым молодым людям, желающим изучать балет… Но в итоге непонятно, на что пошли миллионы танцовщика.

Даже за его могилой в Париже родственники не ухаживают. А ведь его сестра и племянница получили огромную сумму».Фонды, о которых сказал Бертран, были основаны еще при жизни Рудольфа Нуреева, самим танцовщиком. Один в Лихтенштейне, другой — в Чикаго.

Цель была самая прозаичная – уйти от налогов. Рудольф считал, что они непомерно высоки: «Все, что я имею, натанцевали мои ноги.

» Но в окончательной версии своего завещания, которое

Глава 16. Наследство и наследие

Его личные вещи были распроданы с аукциона «Кристи». «Таймс» опубликовал рекламу этого аукциона Потанцуйте дома с любимой вещью Нуриева!» Слоган был подобран правильно, и спустя несколько недель здание «Кристи» штурмовала толпа поклонников умершего танцовщика; считается, что там было не менее пятидесяти тысяч человек.

Его особняк «Дакота» с видом на Центральный парк Нью-Йорка был набит всевозможными редкостями, собранными Рудольфом. В этом особняке Рудольф прожил более десяти лет, там он принимал Марго Фонтейн, Леонарда Берстайна, Джерома Роббинса, Жаклин Кеннеди. Его дом был роскошно декорирован и обставлен. Но с молотка пошли не только картины и гобелены, продавалось все, даже его личные вещи: пиджак из змеиной кожи, стоптанные балетные туфли, его балетные костюмы.

Особенно много оказалось балетных туфель, подчас совершенно сношенных, многократно подклеенных и залатанных. Нуриев не переносил расставания с привычной балетной обувью и трудно привыкал к новой, поэтому его костюмеру приходилось вновь и вновь чинить старую. Устроители аукциона явно недооценили стоимость этих вещей, назначив за самые сношенные туфли стартовую цену в 40–60 долларов, а за новые 150–200.

«После того, как умру, — вспоминал Шарль Жюд слова Нуриева, — пройдет немало времени, прежде чем они разберутся с моим наследством». Таки произошло — наследство Нуриева вызвало споры и судебные иски. Как грибы после дождя стали возникать многочисленные фонды «памяти Нуриева», главной целью которых было прикарманить часть его состояния. Его сестра Роза и племянница Гюзель подали в суд — и справедливо.

Он оставил имущество и денежные вклады в Италии, Лихтенштейне, Франции, в Монако, на Карибах и в США. Его состояние оценивалось примерно в 25–30 миллионов долларов. Но при этом он не потрудился нанять хорошего адвоката. специализирующегося по делам о наследстве, не желая платить ему и боясь мыслей о близкой смерти.

Сохранилось два его завещания, противоречащих одно другому. По этим завещаниям основными наследниками танцовщика стали два фонда, созданные самим Нуриевым. Один в Лихтенштейне, другой — в Чикаго. Цель была самая прозаичная — уйти от налогов.

Получив право распоряжаться имуществом Нуриева, фонды первым делом принялись от него избавляться и организовывать распродажи. Родственников танцовщика они попытались попросту обмануть, пользуясь тем, что российским гражданам было трудно получить визу и лично осмотреть причитающееся им имущество: они предложили им в качестве компенсации — . тридцать пять тысяч долларов. В начале девяностых за такую сумму даже нельзя было купить приличную квартиру в Петербурге.

Конечно, эти женщины, не знакомые с законами бизнеса, были легкими жертвами. Они бы остались ни с чем, если бы не помощь одной из подруг Рудольфа. Среди знакомых Нуриева была добрая и отзывчивая женщина — Армен Бали. Армянка по происхождению, она родилась в Маньчжурии и получила хорошее образование, в которое входили и бальные танцы.

Переехав в Сан-Франциско, она открыла ресторан «Бализ», оформленный в китайском стиле. Этот ресторан, уже, к сожалению, закрывшийся, стал излюбленным местом встреч танцовщиков русского балета. Армен Бали находилась в самых теплых и дружеских отношениях с Марго Фонтейн, Бетси Эриксон, Натальей Макаровой, Михаилом Барышниковым, а также с Уильямом Сарояном.

Армен Бали познакомилась с Рудольфом Нуриевым в 1967 году после первого выступления Нуриева в Сан-Франциско и пригласила его к себе в ресторан. «Я продаю свои танцы, а ты — свои блюда из барашка. И то, и другое великолепно», — шутил Нуриев.

Вот что пишет об Армен Бали Дайана Солуэй: «Низкорослая, полная и добродушная болтушка Бали, наделенная такой участливой теплотой, которая внушала чувство умиротворения даже незнакомым, была одной из самых колоритных фигур Сан-Франциско». Нуриева она очень любила, специально для него готовила его любимые блюда, могла приехать за ним, если ему случалось загулять, и потом сидела у его постели, пока он не уснет. Взбудораженный после выступлений артист засыпал с большим трудом.

Нуриев платил ей ответной любовью. Когда в 1983 году погиб в автокатастрофе сын Армен Бали — писатель Артур Бальянц, Нуриев бросил все свои дела и поспешил к Армен. Начиная с этого времени Армен начала считать Рудольфа своим вторым сыном. По своей собственной инициативе она приняла участие и в судьбе переехавших в США родственников Нуриева.

Дочь Армен — Джанет Этередж вместе с несколькими другими подругами ухаживала за Нуриевым в последние месяцы его жизни.

Эти две женщины, хорошо знакомые с волчьими законами делового мира, не покупались на красивые слова о «наследии великого артиста». Они прекрасно понимали, что когда речь идет о больших деньгах, то каждый в первую очередь хочет погреть руки. Для восточной женщины Армен Бали семья значила много, и поэтому она решила защитить интересы сестер и племянников Рудольфа.

Своим уфимским родственникам великий танцовщик оставил весьма скромные деньги: сестрам — по 200 тысяч долларов, племянникам — по 50 тысяч. Кроме того, они получили право пожизненно бесплатно проживать в купленных Нуриевым скромным квартирам. Конечно, это не могло их удовлетворить, к тому же злую роль сыграло и то, что ни одна из его сестер не видела своего брата на сцене в период его расцвета.

Армен Бали сумела понять их чувства. В результате долгой судебной тяжбы Европейский фонд Рудольфа Нуриева выплатил Гюзель и Розе 1 миллион 800 тысяч евро. А еще им достался один из многочисленных домов Нуриева, разбросанных по всему миру, — квартира в Монте-Карло, где сейчас они и проживают.

Впоследствии Джанет Этередж была избрана председателем «Американского фонда Нуриева», но будучи непрофессионалкой в юриспруденции, она мало что могла сделать против адвокатов Нуриева, захвативших власть в этом фонде.

Многие остались недовольны решением суда. Председатели Европейского и Американского фондов доказывали, что из-за выплаченных семье Нуриева денег его посмертные планы окажутся неосуществленными. Балетоманы с сожалением говорили о том, что Нуриев завещал свое огромное состояние специальным фондам, которые должны были открыть балетную школу, выплачивать стипендии талантливым молодым людям, желающим изучать балет.

Настоящего музея Нуриева не существует — помещения не найдено. Вопреки воле танцовщика почти все его балетные костюмы, многие из которых представляли подлинные произведения искусства, пошли с молотка. И только благодаря стараниям Розы и Гюзель удалось отстоять хоть что-то. В Уфимском балетном училище и в Санкт-Петербурге в Кировском театре открыто по одному залу с экспозицией памяти Нуриева — но подлинных предметов там почти нет.

Фонды периодически выделяют субсидии, помогая молодым танцовщикам, и деньги на новые постановки, но это делается нерегулярно, и среди тех постановок не было ни одной, сравнимой по уровню с нуриевскими. На медицинские нужды идут лишь десятки тысяч долларов — ане миллионы, как планировал Рудольф.

«Он не терпел людей, которые ничего не делают»

— Юрий, вы познакомились с дядей при трагических обстоятельствах.

— Мне было 18 лет, когда Рудольф приехал в Уфу к умирающей матери. Когда брат мне сказал, что он приезжает, я не поверил. Конечно, мы не теряли с ним связь, несмотря на строгий надзор КГБ. Через третьих лиц он постоянно помогал семье — не знаю, как мы вообще выжили бы без него. Дяде дали визу только на 48 часов.

— Сколько лет вы прожили рядом с дядей в доме на набережной Вольтера?

— Три года, с 1990-го до самой его смерти. Мама и брат вскоре вернулись домой, а я и кузина Гюзель с тетей Розой — остались.

— Как сложилась ваша жизнь рядом с Нуреевым?

— На том же этаже, где у Рудольфа была роскошная квартира, он купил еще небольшую гостевую студию. В ней поселили меня. Рудольф очень часто бывал в отъезде. Живя в Париже, он целыми днями пропадал на работе, и тогда мы встречались лишь рано утром и за ужином. В дом приходило много народу, Рудольф приглашал артистов Парижской оперы, которой он руководил, своих великосветских знакомых.

— Каким Нуреев был в повседневной жизни?

— У дяди были познания в самых неожиданных областях. Он постоянно учился чему-то новому, изучал искусство и часто советовался с друзьями, прежде всего с Ротшильдами, о пополнении своей обширной коллекции антиквариата. Рудольф часто уходил в себя, не особенно любил рассказывать о прошлом. Вы не поверите, но в нем была некая человеческая робость.

Кажется странным для человека с такой грозной репутацией, но это так. И я чувствовал, что при всем его широком общении Рудольф был очень одинок, как бы банально мои слова ни звучали. Я особенно ощущал это по утрам, когда приходил, чтобы его разбудить. Часто Рудольф уже был на ногах, садился за клавесин и что-то меланхолически наигрывал.

Конечно, с ним было непросто, окружающие часто его боялись. Дядя был вспыльчив, мог обращаться с людьми очень грубо, но в глубине души любил, когда ему давали отпор, — ему нравились сильные люди. Рудольф сам говорил, что доходит только до той грани, до которой собеседник ему позволяет. Его многолетняя преданная помощница Дус Франсуа много от него натерпелась.

Самое замечательное в Рудольфе было то, что он неимоверно много работал. До одержимости. И того же требовал от других. Рудольф не мог терпеть людей, которые ничего не делают. А в быту был совсем беспомощен, даже не умел пользоваться карточкой в банкомате. Ему не было нужды знать, как это делается, потому что рядом с ним всегда находился кто-то, кто все организовывал.

— Вы бывали на его личном острове?

— Да. Это маленький клочок земли около побережья Италии. Там необыкновенно красиво. Рядом с особняком была старинная турецкая башня (в ней Рудольф устроил балетный класс) и вертолетная площадка. Рудольф специально разыскивал старинные восточные изразцы для отделки дома, много плавал в море, обожал гонять на моторке, а по вечерам часто сидел на берегу и смотрел, как солнце заходит, словно в рамку, между двумя скалами, торчавшими из воды.

— А после смерти Нуреева.

— Рудольф очень не хотел, чтобы его наследники платили огромный налог на наследство — во Франции это 60 процентов. И он оставил почти все деньги специально созданному Фонду Нуреева: на такую организацию налоговое правило не распространялось. Фонд должен был поддерживать развитие балета, особенно на территории бывшего СССР, и заботиться о том, чтобы имя Нуреева не было забыто.

После кончины Рудольфа все его имущество было распродано фондом. Я поселился в Берлине, занимаюсь кино, продюсировал документальную картину о Евгении Полякове, обдумываю большой фильм о Рудольфе. И еще мечтаю создать музей Нуреева и балетный центр его имени в Петербурге. Я уже начал переговоры. Конечно, здесь потребуется помощь городских властей, но особенно — поддержка фонда.